Осенняя музыка кино
13.09.2020
Величайшее достояние России
21.09.2020Без зрителей. И вместе с ними
Это открытие останется в истории не только юбилейной цифрой, двумя томскими премьерами и гениальным солистом – Вадимом Репиным. Прежде всего, оно войдет как открытие в режиме онлайн, когда музыканты играли не на публику, а на камеры. За тем, что происходит на сцене, поклонники симфонической музыки, друзья Томской филармонии следили из дома, расположившись у экранов своих компьютеров и гаджетов.
За порогом ожидания
Хотя за пять месяцев работы в условиях ограничения массовых мероприятий из-за коронавирусной угрозы такой формат концерта для Томской филармонии стал уже привычным, пустота тысячного зрительного зала по-прежнему вызывает психологический дискомфорт у музыкантов. Они привыкли, что ощущение приближающегося концерта идет из зала и даже из зрительского фойе. Нестройный гул голосов публики, просачиваясь, за кулисы, помогает уловить волну зрительской положительной энергии, и еще до того, как дирижер даст ауфтакт, они готовы послать ответную волну радости. И вот тогда, когда две волны встретятся, вспыхивает та самая магическая «вольтова дуга», которая соединяет зал и сцену. И вот ничего этого нет. Нет слушателей, которые в ожидании музыки переговариваются, обсуждают программу, высказывают свое мнение по поводу того или иного сочинения, солиста, предвкушают предстоящий выход музыкантов и своим ожиданием разогревают до нужного градуса атмосферу в Большом концертном зале, начинают ее менять, заряжая пустоту огромного пространства флюидами радости.
Врачам и всему миру
…В семь часов вечера по томскому времени режиссер трансляции Дмитрий Ушаков дал сигнал технической группе о начале прямого эфира. Одна из камер была направлена на ведущую концерта музыковеда Василину Сыпченко. Она объявила, что Томская филармония открывает юбилейный сезон посвящением медицинским работникам и волонтерам, которые борются за наши жизни. И в их честь звучит знаменитая Ария Иоганна Себастьяна Баха в оркестровой версии Леопольда Стоковского. В полной тишине, без привычных зрительских аплодисментов на сцену вышел художественный руководитель и главный дирижер оркестра Михаил Грановский. Пандемия наложила отпечаток не только на форму концерта, но и на содержание программы, вернее на восприятие музыки. Ария Иоганна Себастьяна Баха, Концерт Макса Бруха, симфония Густава Малера, песни Александра Зацепина и Владимира Шишкарева, пропущенные сквозь призму этого внемузыкального обстоятельства, приобрели философский оттенок, заставив размышлять о духовных ценностях, о нерасторжимости двух начал бытия – жизни и смерти. То, что происходило на сцене Большого концертного зала на протяжении почти полутора часов, было похоже на… богослужение. Богом была Музыка. Торжество света и добра рождалось из переплетения мелодических линий скрипок, альтов и виолончелей в Арии Баха, а плотный басовый звук контрабасов, возникающий на контрасте, напоминал о бренном и земном… Так, уже первым произведением была задана тема гуманизма, которая потом получит свое развитие в Десятой симфонии Малера. Как иконопись называют богословием в красках, так и музыку Баха можно считать трактатом о любви к Человеку, а Арию – квинтэссенцией баховской философии. Шедевр, звучавший меньше шести минут, как камертон, настроил душу на восприятие какой-то неземной красоты.
О чем пела скрипка Репина
И эта красота была явлена в облике Скрипичного концерта соль минор Макса Бруха. В трактовке Михаила Грановского и солиста Вадима Репина он превратился в Поэму о Человеке, который, преодолевая драматические обстоятельства, идет к божественному озарению и обретает силу в радости. Появление Вадима Репина музыканты приветствовали постукиванием смычков, а зрители – виртуальными аплодисментами. В масштабах концерта-открытия совместная игра знаменитого солиста и оркестра стала действительно ярким, незабываемым событием и украшением вечера. Сколько нежности и разрывающей душу грусти и любви было в игре Вадима Репина! Его скрипка работы Страдивари то речитативом утверждала, что жизнь человека подобна свече на ветру – от сильного пламени она сгорает или гаснет от порывов ветра (неблагоприятных обстоятельств), то протяжно пела о любви, вернее, о душе, которая томится без любви и страстно ее желает, даже если любовь будет причинять страдания. Эту тему страсти и томления подхватывал оркестр Михаила Грановского, и энергетическая волна в какие-то минуты накрывала с головой, накал эмоций был настолько мощный, что, казалось, сердце не выдержит такого напряжения чувств. Если в первой части солирующая скрипка была подобна Гомеру, который неспешно начинает повествование об эпической драме человечества, и в глухом рокоте литавр слышались отголоски минувших эпох, то вторая часть – божественное Adagio, эта подлинная жемчужина, впечатляла редкой красотой мелодических образов. Оркестр, вступая в диалог с солистом, ритмически упруго выводил слушателя на простор, где широкая экспрессивно насыщенная лирическая мелодия брала верх над драматическими пульсациями энергии любви. А скрипка Вадима Репина тем временем начинала тихо баюкать и врачевать душевные раны, обещая неземные блаженства. И вот так, то упиваясь мастерством скрипача, то восхищаясь мощью оркестра, слушатель подошел к энергичной блестящей коде, которая венчала Концерт. Ах, если бы в зале были зрители! То, уверены, сцену захлестнула бы Девятый вал восторга, любви и радости. Но вся эта радость рассредоточилась по миру. Трансляцию смотрели и в других городах России, и в комментариях в социальных сетях писали, что восторг от игры Вадима Репина не передать словами, благодарили оркестр и дирижера Михаила Грановского за блестяще исполненный Концерт.
Есть только миг
После такого выплеска энергии очень трудно привлечь внимание песней. И перед солистом Томской филармонии Евгением Штейнмиллером стояла невероятно сложная задача – перевести регистр слушательского восприятия в режим камерной музыки. Правда, в этом деле ему помог владыка Иларион, митрополит Волоколамский, викарий патриарха Московского и всея Руси. Его видеообращение, посвященное памяти отца Александра Меня, выдающемся проповеднике Слова Божия, миссионере, принявшем мученическую смерть от руки убийц ровно 30 лет назад, 9 сентября, настроило зрителей на иной лад. Оно заставило размышлять о силе человеческого духа, о верности выбранному пути, о верности Ученика, следующего за своим Учителем. Не на каждом концерте к слушателям обращается духовное лицо столь высокого ранга, а если брать историю Томской филармонии, так и впервые. Но тут тот случай, когда духовное служение и служение искусству имеет одну основу – служение. И несмотря на то, что отец Александр не был музыкантом, его имя в программе концерта оказалось связанным с двумя песнями. «Есть только миг между прошлым и будущим», – пел Евгений Штейнмиллер любимую песню Александра Меня. Об этом особом миге возвестила труба Михаила Струганова, а вступившая следом гитара Алексея Пиоттуха всколыхнула воспоминания, и многие слушатели почувствовали щемящее чувство о невозвратно ушедшей жизни. «Есть только миг…» – и этим мигом-жизнью была звучащая музыка… А следом прозвучала вторая песня, уже самим названием посвященная Александру Меню – «Памяти отца Александра», Лиричная Владимира Шишкарева. Напевная мелодия и особенно слова его песни, наполненные метафорами божественного света, заставили переживать, ощутить подкатившийся к горлу ком слез и остро почувствовать краткость жизненного срока. К слову, оркестровал песню Владимира Шишкарева томский музыкант Григорий Лосенков, а Томский симфонический оркестр подарили ей сценическую жизнь.
Не надо пугать Малером!
Сложность и «мучительность» симфонической музыки Густава Малера – миф, не понятно кем и для чего придуманный. Слушателю XXI века, который слышал сочинения авангардной музыки ХХ века, она не кажется непонятной, нечеловеческой. Малер не дожил даже до Первой мировой войны, а мы живем с памятью о двух мировых войнах и множестве других трагедий. И то, что писал умирающий композитор в 1910 году, посылая миру свой прощальный привет, очень близко нам, сегодняшним. Да, мы – другие, но Малер – тот же. В этом секрет вечности и величия его музыки. Его Десятая симфония, вернее ее первая часть Адажио в исполнении Михаила Грановского и Томского Академического симфонического оркестра – это триумф идей гуманизма. Именно так можно сказать, перефразируя Жан-Поля Сартра, автора философского трактата «Экзистенциализм – это гуманизм». В своей музыке, особенно в Десятой симфонии Малер за полвека до Сартра высказал то, что писатель-философ сформулировал словами: страдание – это эмоция, которую люди испытывают, осознав, что несут ответственность не только за себя, но и за все человечество. Маэстро Грановский акцентировал не муки, а любовь, свет, который звучит уже в самом начале Адажио. Мука и любовь соединились и стали молитвой, обращением к Всевышнему о прощении и Свете. (Помните, булгаковский Мастер получил покой, но не свет). А вечером, в завершении концерта-открытия Божественный свет лился через оркестр, лился со сцены. И когда в партиях струнных и арфы в конце Адажио возникла гармония, Ниагарский водопад необъяснимого счастья внезапно обрушился на слушателей, в том числе и на автора этих строк.
…У Хемингуэя есть роман «To have and to have not» («Иметь и не иметь») – почти то же самое можно сказать о Томской филармонии, работающей в режиме онлайн, в отношении слушателей. Открытие юбилейного 75-го творческого сезона прошло без публики. И вместе с ней.
Текст: Татьяна ВЕСНИНА.
Фото: Игорь ВОЛК, Рубин ГАЙНУТДИНОВ.
