Александра Башловкина – Актуальный «Фауст». Каждый может стать монстром

 27 и 28 мая Камерный музыкальный театр «Санктъ-Петербургъ Опера» представит зрителю премьеру оперы Шарля Гуно «Фауст». Художественный руководитель театра и режиссер-постановщик спектакля Юрий Александров рассказывает, какие актуальные темы будут раскрыты в его «Фаусте».

– Юрий Исаакович, в репертуаре театра «Санктъ-Петербургъ Опера» в последнее время появились такие спектакли, как романтическая опера «Искатели жемчуга» Ж. Бизе и оперетта «Корневильские колокола» Р. Планкетта, посвященные благородной теме любви. О чем будет «Фауст»?

– В последнее время мы действительно подарили зрителю две очень красивые сказки для взрослых о любви. Такие спектакли, безусловно, должны быть в репертуаре каждого театра, и мы их очень любим в «Санктъ-Петербургъ Опере». Однако, «Фауст» будет несколько иной историей. Поскольку мы выпускаем его почти к юбилею театра, спектакль станет в некотором смысле подведением итогов тридцатилетней истории. Ведь в нашем репертуаре никогда не появлялось спектакля просто так – это всегда было высказывание театра на тему, которая нас глубоко волнует. На протяжении всех этих лет театр всегда заявлял определенную позицию – мы пытались дать альтернативный, независимый от сложившихся традиций взгляд на сюжеты произведений и образы героев. Очень часто бывает, что если остановиться, подумать и постараться посмотреть глубже, то тот, кого мы считали всегда злодеем, вполне может оказаться жертвой. Например, в нашем «Дон Жуане» герой, всегда считавшийся бесчестным распутником, оказался жертвой пресыщенных жизнью и развлечениями людей, решивших разыграть с ним коварную шутку, стоившую ему жизни… С нашей позицией можно спорить, она может нравиться или не нравиться, но она всегда есть. И «Фауст» будет посвящен теме, которая меня очень волнует, мы раскроем проблему воздействия извне на человеческий разум.

– Почему эта тема сейчас актуальна?

– Мне показалось, что пришло время говорить на эту тему, потому что мир сходит с ума. Нравственные ценности сейчас просто вызывают улыбку, отторжение или даже издевку. Если раньше Достоевский писал, что весь мир ничего не стоит в сравнении со «слезинкой ребенка», то сейчас детские слезы льются рекой, и никому до этого нет никакого дела. Современный мир страшен, люди стали совершенно безразличны к страданиям других. Многие начинают говорить о конце света, не понимая, что конец света наступает прежде всего в безразличной душе. У каждого человека есть черное пятнышко, некое альтернативное «я», которое может развиться, и тогда его разъедят страсть, алчность, злоба. Каждый может стать монстром. Поэтому сегодня очень важно просто остаться собой, иметь мужество свободно говорить о том, что думаешь. Это сложная тема, но она меня очень беспокоит, ведь над современным человеком очень много работают, он превращается в некое безвольное существо без собственного «я». Люди перестают мыслить, все больше подвергаются воздействию интернета, телевидения. Они становятся толпой, которую очень легко контролировать, внушать какие-либо идеи. В таких условиях не сложно создать определенную формацию человека, по типу Франкенштейна. Эти мысли посещали меня последнее время и внезапно, на их фоне сладкая красивейшая музыка «Фауста» зазвучала для меня совсем иначе, я понял, что это очень современная и интересная история.

– Вы сказали, что ««Фауст» зазвучал совсем иначе», а как раньше складывались Ваши отношения с этой оперой, известно –  вы обращаетесь к этому материалу?

– Да, я ставлю первый раз «Фауста». Дело в том, что очень долгое время эта опера вызывала у меня отторжение.  Мое первое знакомство с ней состоялось в тот день, когда я переступил порог Мариинского театра. Как режиссеру-стажеру мне доверили вести спектакль «Фауст», который я возненавидел всеми фибрами души, потому что это была очень архаичная и бессмысленная постановка. Данный спектакль надолго отвратил меня от этой оперы. «Фауст» показался мне очень слащавой историей, полу-сказкой или полу-былью, которая никогда меня не тронет. Каждый раз, когда мне предлагали его поставить, у меня в голове сразу всплывали картины того спектакля, и я категорически отказывался. В тот период моей жизни я на долгие годы невзлюбил не только эту оперу Гуно, но и многие другие, например, «Севильского цирюльника» или «Травиату» с кривобокими кринолинами, деревянными бокалами и деревянными чувствами. Однако, когда прошло время, и эти спектакли постепенно ушли из памяти, я смог заново открыть партитуры. Что касается именно «Фауста», то была еще одна препона в моих взаимоотношениях с этой оперой. Я не могу назвать себя очень религиозным человеком, но все, что касалось сатаны и черта меня мало привлекало. Много раз меня просили осуществить постановку «Демона», но меня физически отталкивали истории, посвященные разборкам с нечистой силой. Конечно, с возрастом все больше начинаешь задумываться о проблемах бытия, и отказать в существовании темным силам в современном мире было бы не правильно, они живут среди нас и часто одерживают верх…

– Действие спектакля будет происходить сегодня, и какими Вы видите главных героев?

– Да, действие будет происходить сегодня. Я не раскрою перед премьерой всех сюрпризов, но мы будем играть довольно жуткую историю о том, как на психологию человека воздействуют силами извне. Все это уже не выдумка, а реальность. Ученые уже давно пытаются открыть способ контроля над человеческим разумом, проводят страшнейшие опыты…  Главных героев я вижу, на первый взгляд, самыми обычными людьми. Мне кажется, что для современного человека Мефистофель с красными рожками, бородкой и гульфиком – это карикатурный персонаж, способный вызвать только смех. Пугают такие реальные исторические персонажи, как немецкий врач Йозеф Менгеле. Возможно у нашего Мефистофеля будут с ним некие общие черты, но главное, это будет безумно привлекательный и обаятельный герой. Маргарита и Валентин – это простые люди, которые хотели бы жить естественной жизнью, но у них это не получается. Им все время навязывается, как всем современным людям, какое-то ничтожное, бездушное и пустое существование. Но человеческая душа склонна к искренним и добрым порывам… И вот тут возникает сложный конфликт, который невозможно раскрыть, рассказав поверхностную сказочку о добре и зле.

– Получается, Фауст, вернувший себе молодость, – это монстр, врачебный эксперимент?

– Он не то, что монстр, он как раз жертва эксперимента, неестественного вмешательства в нормальный ход человеческой жизни. Понимаете, современная медицина позволяет сделать все, что угодно: пересадку органов, подтяжку и прочее. Человек после этого будет выглядеть моложе, чувствовать себя бодрее, но как омолодить или излечить душу? Ведь, это совершенно ужасно, когда в теле молодого человека разум и душа старца и при этом он хочет любить, словно юноша. Это спор с самой природой, который, конечно же, не может закончиться хорошо. Между Фаустом и Маргаритой нет любви, это не Ромео и Джульетта. Фауст настаивает, навязывает Маргарите свою любовь, и она вынуждена подчиниться, потому что она абсолютно одинока (героиня потеряла мать, брат ушел на войну).  Сначала Фауст увлек ее фантазию, он проявлял знаки внимания, но когда она увидела его по-настоящему, то ужаснулась. Между ними не было никогда связи, которая рождается между молодыми людьми на основе некого взаимного притяжения. Конечно, любовь может вспыхнуть в любом возрасте, я ни сколько этого не отрицаю, но данная история о том, что чувство не может прийти при помощи каких-либо синтетических средств…

– Оставите ли вы надежду на счастье героев, или финал будет горьким для всех персонажей?

– Надежда есть всегда. Но, например, для Маргариты и Валентина, выстрадавших свое, она может быть уже не в этом равнодушном мире… Фауст к финалу спектакля – это уже отработанный материал. А Мефистофель будет искать себе новых жертв, которые займут его место. Однако я надеюсь, увидев, как все это происходит, зритель глубоко задумается, стоит ли рисковать своей душой.

Александра Башловкина (Санкт-Петербург)

Студент СПБГУ, Институт истории – 4 курс (кафедра истории русского искусства)