Отчаяние и пустота за красивым фасадом

ЕКАТЕРИНБУРГ

МЮЗИКЛ С. ДРЕЗНИНА «ЯМА»

Свердловский театр музыкальной комедии показал на сцене Московского детского музыкального театра имени Наталии Сац в рамках очередного Фестиваля Ассоциации музыкальных театров России одну из своих последних премьер – мюзикл Сергея Дрезнина «Яма» по одноимённой повести Александра Куприна. Щекотливая тема не стала поводом для спекуляций – следуя традициям русского реалистического искусства, театр пронзительно поведал об «униженных и оскорблённых».

«Яма». Люба – Светлана Ячменёва, Соня – Ольга Балашова, Тамара – Мария Виненкова.

В среде критиков шумная, эклектичная, разномастная «Яма» вызвала полярные оценки и суждения. В то же время есть нечто не вызывающее сомнений – плод содружества композитора Сергея Дрезнина, драматурга Михаила Бартенева, режиссёра-постановщика Нины Чусовой и всех остальных участников творческого процесса – шаг навстречу новому, молодому зрителю, воспитанному на других ценностях. Этот зритель не хуже и не лучше прежнего – он просто другой.

Трагическая повесть Куприна и мюзикл – вещи несовместные только на первый взгляд. Властно отвоёвывающий своё место в культурном пространстве жанр мюзикла всё чаще выходит за рамки очерченных для него в ХХ веке границ. «Яма» же – произведение на все времена. В изменчивости времён неизменной остаётся человеческая природа, и эту данность создатели спектакля сумели принять и прочувствовать сполна. За кажущейся поверхностностью театрально-музыкального полотна – не отсутствие глубинных смыслов, а иное восприятие действительности. Перекраивая авторский текст и произвольно «нарезая» события и судьбы, выступивший в роли либреттиста Бартенев не лишает сочинение Куприна драматизма – скорее, ещё больше драматизирует его, опираясь на опыт прошедшего со дня выхода повести в свет столетия. Целый букет стилей и традиций «впитала» в себя и музыка Дрезнина – автора прогремевшего на «Золотой маске» блокбастера «Екатерина Великая», смелого экспериментатора и одного из самых интересных композиторов, работающих сегодня на территории мюзикла.

«Повесть Куприна есть пощёчина всему современному обществу», – писал Корней Чуковский осенью 1914 года. Общество, как и заведено, от пощёчины умело увернулось. Однако акценты расставило время: появившиеся на театральных подмостках во втором десятилетии XXI века героини Куприна окончательно превратились из обвиняемых в обвинительниц. Мастерски воссоздав атмосферу «весёлого заведения», постановочная группа не похоронила гуманистический посыл повести. За блестящей мишурой и скабрёзными шутками всё время маячит первопричина грехопадения и нарочитой расхристанности обитательниц публичного дома в Ямской слободе некоего южного города.

Костюмы, интерьеры (художник-постановщик – Павел Каплевич), жесты, «фигуры», положения – умопомрачительно красивы. Но эта утрированная, чрезмерная красивость – обманка, фасад, за которым отчаяние и пустота. Энергичная «бандерша» Изольда Эдуардовна – блестящая актёрская работа Светланы Кочановой – «дёргает за ниточки» и крепко стоит на страже своего финансового благополучия. Наполняющие дом терпимости дамы полусвета походят на раскрашенных заводных кукол с прилагающимся в комплекте ключиком и пакетом услуг. Густой грим делает их лица вульгарно-отталкивающими. Лишь в минуты отдыха в простых платьях с распущенными косами девушки обретают человеческие черты.

Спектакль складывается из четырёх новелл, разорванных на фрагменты и предваряемых видеозаставками, стилизованными под титры немого кино. В центре сценического повествования – четыре женщины, четыре судьбы: Соня – Ольга Балашова, Тамара – Мария Виненкова, Люба – Светлана Ячменёва, Женя – Татьяна Мокроусова. Вокальные партии драматически насыщены и имеют органичное пластическое решение (хореограф – Татьяна Баганова).

Символично звучит исполненная Виненковой во 2-м акте ария-молитва Тамары: «От мужских передряг и драк спрячь меня, пожалей меня! Все эти чёртовы Жанны д’Арк – это тоже женщины с клеймами, кем-то навек обиженные, кем-то когда-то преданные, посаженные или постриженные, а во имя чего неведомо». Сценическое существование на эмоциональном пределе не приводит актрису к наигрышу и излишней экзальтации. Ненужного пафоса удаётся из бежать и Чусовой в финале спектакля: на пепелище, оставшемся на месте «срамного дома», остаются три пронзительно одинокие женские фигуры в белоснежных рубахах… Негромко, словно исподволь, звучит музыка… Занавес…

автор СВЕТЛАНА РУХЛЯ

Фото предоставлено пресс-службой Свердловского театра музыкальной комедии.